Однажды вечером Яр?Саныч всё?таки сорвался на Русланчика.

— Чего ты куришь тут везде? У нас в семье никто нигде не курит!

Руслан смотрел телевизор, Ирка строчила на швейной машинке, Галина полулежала на диване с подушкой под спиной и читала сонник.

— А чего ты на него наезжаешь? — тотчас взвилась Ирка.

Яр?Саныча понесло, не разбирая дороги.

— Вместе живёте, оба работаете, так давайте на квартплату! Чего мы с матерью?то вдвоём и за электричество платим, и за всё!..

— Ты ещё заработай, чтобы платить?то, папаша, — буркнула Галина.

Руслан встал, не снисходя до оправданий, и с сигаретой отправился на кухню, где за столом готовила уроки восьмиклассница Танька.

— Хочешь, чтобы мы свалили отсюда, да?! — заорала Ирка.

— Помалкивал бы вообще! — добавила Галина. — Молодым помогать надо, а этот всё ходит, ходит, как сыч, сам себе не рад, — Галина противно сморщилась, изображая недовольное выражение лица Яр?Саныча.

Яр?Саныч обомлел: обе бабы объединились против него за Русланчика!

— Заткнитесь!.. — дрожа голосом, крикнул Яр?Саныч.

— Раскомандовался тут! — с презрением ответила Галина. — Ведёрко сзади подвесь, а то песок от крику посыпется.

— Папка, не мешай людям жить, — с сердцем посоветовала Ирка. — Если сам ничего не можешь, так не лезь, где нормально. Никто тебя не обижает.

Семья не подчинялась Яр?Санычу, и на работе тоже всё было не так, как должно. Яр?Саныч не понимал, почему нет результата, почему всякий раз всё катится не в ту сторону, ведь он?то делает правильно. Раздражение его лишь возрастало. И реально управлять он мог только младшей дочерью — Танькой. Но в марте 1991 года Танька сбежала из дома. Ей было пятнадцать лет.

Танька отпросилась на неделю пожить у одноклассницы, у которой куда?то уехали родители. Танька всегда была тихая и послушная, в семье с ней никаких проблем не случалось: почему бы и не отпустить? Через два дня Яр?Саныч встретил на улице эту подружку?одноклассницу, спросил, как дела, и узнал, что Танька соврала и в эти дни в школе не появлялась.

Таня была девочкой незаметной, серенькой, обычной: училась средне, ничем не выделялась, косичка будто мышиный хвостик. В классе её никто не обижал, но и её отсутствия тоже не замечали. Она всегда была где?то сбоку, во втором ряду, в безликом числе прочих. Она стеснялась чужого внимания, робела напоминать о себе, не умела ни драться, ни плакать. Никому не интересная, Таня жила тайными и бурными переживаниями, причудливыми фантазиями, о которых никто не мог даже догадываться.

Таню, младшую дочь, Куделины родили, когда подошла их очередь на жильё: семьям с двумя детьми давали двухкомнатную квартиру. Танюша знала, что она появилась «ради квартиры», и гордилась этим: всех родили просто так, а её — не просто так. Значит, она необычная, она — неповторимая. Когда родители ругались, она сидела в углу и думала, что ведь квартира?то должна принадлежать ей, а она вот возьмёт и подарит квартиру родителям, чтобы те увидели, как она их любит, и между собой не ссорились.

Таня была младше Ирки на семь лет. Обычно младшим детям достаётся больше любви, чем старшим, но у Куделиных вышло наоборот: Ирка была светом в окошке, надеждой семьи и объектом общих капиталовложений, а Танька… ну, Таньку в качестве подсобной рабсилы включили в деятельность отца и матери по обеспечению жизненного успеха старшей сестры.

Мама занималась с Иркой домашними заданиями, а Таня делала уроки на продлёнке. На день рожденья Ирке покупали настоящий торт, а для Тани мама пекла пирог с вареньем. Тане доставались потрёпанные Иркой платья и куртки, портфели и учебники. Мама ехала с Иркой по путёвке в Геленджик, а Таню отправляли в деревню Ненастье к дяде Толе, пьянице. Таня вообще не выезжала из Батуева дальше Ненастья, не видала ни Москвы, ни моря.

Иркино поступление в институт для семьи Куделиных стало триумфом. Таня тогда перешла в пятый класс, не понимала, в чём дело, но была так захвачена ликованием родителей, что хохотала и прыгала по квартире, будто сумасшедшая, пока не разрыдалась, и её наказали — заперли в тёмной ванной.

К тому времени мать уже была порабощена страстью к огородничеству: участок в Ненастье она засадила картошкой, редиской и ремонтантной клубникой, в парнике с полиэтиленовыми стенками на реечных рамах висели кудрявые плети с огурцами. Мать объявила работу на огороде священным делом, однако Ирка была освобождена от упражнений с лейкой и лопатой и ездила в Ненастье как дачница. Она сидела в раскладном кресле с книжкой, в панаме и чёрных очках, а мать, отец и младшая сестра окучивали и поливали.

Тане было и скучно, и тяжело, но она, доверчивая девочка, верила, что так надо: надо стараться, чтобы Иришка училась на экономиста?товароведа. Без этого семья погибнет. Таня таскала вёдра с водой и носилки с компостом и думала, что она — глупая, ленивая, как говорили мама и папа, ничего из неё не выйдет, но потом, через много лет, Ирка станет знаменитой, встанет перед всеми и скажет: это всё благодаря моей сестре, которая работала за меня.

Когда Ирка бросила институт, отец с матерью орали друг на друга две недели. Яр?Саныч впервые не уступил Галине сразу, не согласился, что нынче кооператив лучше института. Впрочем, Галина всё равно утоптала его. Пока родители ругались, Ирка жила у Русланчика в общаге, а Таня две недели провела как в аду, ожидая развода отца с матерью. Она воображала свою разрушенную жизнь после этого развода, искала спасения и загадывала: если она назовёт своих детей Ярослав и Галина, тогда родители помирятся.

Мать не зря заступалась за Ирку, защищала её выбор: Ирка всё более походила на мать, точно её не родили, а скопировали. Обе они стали толстые, энергичные, самоуверенные, только мать — с уклоном в торгашество, а дочь — с уклоном в блядство. Ирка не изменяла Русланчику, но их супружество в многолюдной квартире было каким?то публично бесстыжим, словно разврат.

Ирка выпихала Таню к родителям, и ночью, лёжа на кресле?кровати, Таня слышала в закрытой комнате сестры возню, ритмичное движение и тяжёлое дыхание. Танюша знала, что там творится, — пару раз с девчонками она ходила в видеосалон смотреть порнуху. Всё это было почти невыносимо. От такого вынужденного свидетельства Тане казалось, что Русланчик трахает её рядом с Иркой, и Таня боялась Русланчика, будто насильника.

Старшая сестра и её любовник не оставили Танюше места для жизни, лишили убежища, и теперь Танюша всегда находилась в тесноте чужой деятельности. В большой комнате толкались мама с сестрой и разговаривал телевизор. На кухне и так было не развернуться, но тут всё время кто?нибудь пил чай с бутербродом. Везде курил Русланчик. Вечером возвращался отец и срывал раздражение на Тане, прогоняя её отовсюду, где она примостилась.

Таня надоедала отцу ещё на работе, потому что после школы шла к нему в «Юбиль». В тренерской Яр?Саныча она делала уроки. Здесь не было окон, под потолком с тихим звоном горели голубые люминесцентные трубки, по стенам стояли стеллажи со спортинвентарём, но зато в тренерской можно было уединиться: сюда мало кто заглядывал, а сам Яр?Саныч был в зале.

Потом она отправлялась из «Юбиля» домой, шла одна по страшным чёрным улицам. Острым полудетским?полудевичьим чувством она понимала, что её все обманули. Её родили для квартиры, а у неё нет даже своего угла. Она старалась, чтобы Ирка училась в институте, а Ирка бросила учёбу. Она всем мешает. Она никому не нужна. Её не любят ни папа, ни мама. Что же делать? Тихая Танюша придумала только одно — убежать из дома.

Для Яр?Саныча причиной всех перемен был лично Серёга Лихолетов, к нему на «мостик» Яр?Саныч и побежал просить помощи в поиске Танюши.

Серёга слушал Куделина и вспоминал: да, какая?то девочка?подросток по вечерам сидела в спортзале у стены на скамье возле двери в тренерскую, терпеливо ждала… Скромная, застенчивая, неброская… Никаких примет.

— Саныч, а ты уверен, что она сдёрнула? — осторожно спросил Серёга.